Диван был на редкость неудобным. Первые полчаса ушли на то, чтобы принять относительно удобное положение, примяв под бок одеяло и взбив подушку до состояния самого воздушного безе. Затем началась какофония из услышанных за день фраз и голосов, компот из увиденных лиц, попурри ощущений. На тёмном фоне век развернулся целый хоровод незнакомых людей: охранник магазина, откуда Марла утащила бутерброды, водитель такси, случайный прохожий, подсказавший дорогу, соседка из автобуса… И самое главное, исполинское лицо, возвышающееся над всеми словно какой-то адский идол – лицо Арнольда Бекфлая, её (с недавнего времени) отца. Оно смеялось, саркастически сдвигало брови, иронично ухмылялось, что-то произносило, растягивая губы – делало всё то, что живой Бекфлай делал в течение дня, с той лишь разницей, что во сне на смену всего спектра эмоций уходили считанные секунды.
Но хуже всего был кот. Он ходил рядом с лицом хозяина, тёрся об него своими лысыми боками, сдавленно мяукал. А его глаза светились тем кислотно-зелёным светом, которым в мультфильмах обычно изображают цвет ядерных отходов.
Марла не смогла бы сосчитать, сколько раз за ночь она просыпалась. Полноценный сон посетил её только к тому времени, когда за окном уже вовсю светило солнце, а улыбчивые соседи здоровались друг с другом во время дневного выгула собак.
Поэтому сейчас, открыв глаза, Марла не совсем поняла, какое за окном время суток. Вполне возможно, что только начинало светать. Или это вечер? Часов рядом не было, а разряженный мобильник обречённо лежал под подушкой. К сожалению, никто еще не придумал устройство, позволяющее заряжать технику энергией снов.
Потребовалось не меньше десяти секунд, чтобы девушка осознала, чьей квартире принадлежит висящий над головой белый потолок с забившимся в угол пауком. Ей было не привыкать просыпаться у чужих людей, но каждый раз мозгу требовалось определённое количество времени, чтобы восстановить хронологию событий.
Так, квартира отца. Ясно. И, похоже, его дома нет: в воздухе совсем не было запаха сигарет, а Марла почему-то была уверена, что табак – неотъемлемый спутник Бекфлая.
Марла протянула руку, слепо пошарила в воздухе в поисках сумки. Еще некоторое время занял поиск зарядного устройства для телефона, затем – розетки. Вернув аппарат к жизни, девушка снова забралась под одеяло. Вставать не хотелось абсолютно, и тем более этому не способствовала вероятность наступить спросонья на то лысое чудище, что всю ночь орало в её снах.
Прошло ещё минут десять, прежде чем дверь в квартиру открылась. Марла вскочила на ноги, не позаботившись даже о том, чтобы отцовская рубашка прикрывала её трусы с разноцветными пацификами.
Несмотря на то, что отца она знала всего полдня, Марла вдруг отчётливо поняла – в дверь зашёл не он. Не те шаги. Вошедший не сказал ни слова и первым делом пошёл на кухню.
Голос. Этот голос принадлежал не Арнольду Бекфлаю.
Марла почувствовала, как холодеют пальцы на ногах. Она быстро осмотрела комнату, и – спасибо тебе, апокалипсический беспорядок! – почти сразу обнаружила горку непонятных жердей. Вероятно, из них можно было собрать что-то вроде шведской стенки, ну или какой-нибудь хай-тековский восьминогий стол (шут его знают, какие у папаши в голове тараканы). Так или иначе, Марла схватила одну из перекладин.
Бесшумно ступая босыми ногами, она дошла до кухни. Аккуратно заглянула за угол – незнакомец по-хозяйски рылся в холодильнике. Идеальный момент, чтобы звездануть незваного гостя по затылку...
Но – стоп – неужели местные воры так обмельчали, что залезают в квартиры ради еды? И при этом так уверенно кричат о том, что что-то забыли?
Мимолётная мысль спасла посетителя от вероятного сотрясения мозга. Образовавшейся паузы ему хватило, чтобы вылезти из холодильника (Марла мгновенно очутилась за дверью комнаты, в которой спала) и пройти в гостиную.
Незнакомец явно чувствовал себя как дома. Выгадав момент, когда он окажется спиной к входной двери, Марла всё так же бесшумно подошла к нему сзади. Угрожающе подняла палку.
- Кто ты такой, и что ты здесь забыл? – голос был угрожающ ровно настолько, насколько это возможно, если ты шестнадцатилетняя девчонка.

За несколько секунд в голове Марлы пронеслись сотни разных вариаций на тему того, кем может быть незваный пришелец. Но вот озвученной незнакомцем версии среди них не было, и поэтому Марла вместо того, чтобы рассмеяться, только поудобнее перехватила палку и угрожающе ей встряхнула.
Попутно пришлось отмахнуться от навязчивой ассоциации себя с первобытной женщиной, защищающей жилище от хищников.
Незнакомец медленно обернулся, и девушка поспешила придать своему лицо выражение, которое без слов должно было сказать что-то вроде «Я не шуточки с тобой шучу». И, опять же, предостерегающее помахивание импровизированной дубиной.
Марла позволила мужчине осмотреть её с ног до головы, после чего оценила его реакцию. Так, нападать он явно не собирался. А вот будь он вором, поспешил бы избавиться от свидетеля. Да и держался он как-то слишком уверенно для человека, впервые очутившегося в этой квартире. Соответственно, он здесь не впервые.
Друг папаши? Собутыльник? Наркодилер? Кажется, вчера - или сегодня? На часы Марла так и не посмотрела, - отец озвучивал список своих вредных привычек…
Ситуация немного прояснилась. По крайней мере, необходимость в палке-бите отпала. Марла опустила t`, но совсем из рук не выпустила – шут его знает, кто этот человек такой, и что у него на уме. Но главное: если он в этих степях не впервой, то стоит ожидать от него аналогичного вопроса: кто она такая и что здесь делает. И Марле показалось, что сразу раскрывать перед незнакомцем (или как он там представился? Иззи? Игги!) все карты - не лучшая идея.
- Как я могу его спросить? Ты видишь, чтобы он был здесь? – Марла сощурила глаза, а Игги тем временем решил заняться приведением бекфлаевского беспорядка в еще более беспорядочное состояние. Тут же на полу оказалось одеяло, через секунду к нему присоединилась и подушка. Но теперь на диване помимо простыни осталось ещё кое-что…
Марла гневно засопела. Свободная от дубинки рука сжалась в кулак, а сама дубинка поднялась на угрожающую голове гостя высоту. Зрачки девушки хищно расширились, кровь прилила к лицу...
- Это ещё что такое? – медленно и очень тихо спросила она, проигнорировав те самые закономерные вопросы, о которых думала несколько мгновений назад. Теперь же мозг заполнило одно – картина распластанного на диване безвинно убитого животного.
Не, не так.
Животных. Многих животных. В лучшем случае (если это приемлемый термин, когда речь идёт о варварстве) – пятидесяти. В худшем…
- Убери это отсюда, – голос стал немного громче. Взгляд прожигал лежащую на диване шубу, и Марла очень сильно пожалела о том, что не владеет пирокинезом. Убери немедленно!

Марла чувствовала, как глаза застит слепая и бессильная ярость. Примерно с такими чувствами она ходила по улицам в толпе таких же активистов, размахивая плакатом и обливая носителей меха кроваво-красной краской.
Но краски под рукой не было. А отдубасить шубу многострадальной перекладиной было бы как минимум странно. Марла посмотрела по сторонам: может быть, папаша на волне переезда решил прихватить с собой пару ведёр чего-нибудь красящего? Черт возьми, сейчас подошёл бы даже лак для ногтей! Но вокруг не было того, что привычно окружало Марлу уже шестнадцать лет: многочисленных баночек, флакончиков и пузырьков, с помощью которых мать успешно обманывала природу. И мужиков.
Сейчас на задний план отошёл даже сам незваный гость, чьи слова превратились в растянутое мычание на грани слышимости. Мир Марлы сузился ровно настолько, что в нём хватало места только для куска меха и пары сантиметров дивана, на котором тот расположился. Даже маячивший на периферии глаза торшер (торшер?!) не вызывал в мозгу никакого отклика.
Одно было ясно – убирать варварскую добычу мужчина не собирался. С неимоверным трудом переведя взгляд, Марла исподлобья посмотрела на гостя. 
- Ты хоть представляешь, сколько стоит эта вещь? – прошипела она. Руки заныли от непривычной нагрузки, и на задворках сознания промелькнула мысль о всё ещё поднятой дубинке. И я не про твои сраные доллары, долбанный убийца. Ты представляешь, сколько живых существ лишилось жизни только ради твоей прихоти?! Убери её. Убери немедленно, не то я… Не то… Взгляд заметался по коробкам, потолку, голым стенам, и остановился на треклятом диване. Марла снова засопела и резко обернулась к мужчине, в смутной надежде на то, что тот спасёт её от очередного акта вандализма. Но он был больше занят досмотром квартиры (а вдруг он коп и ищет наркотики? но разве копы носят мех?), и это стало последней каплей.
Выход нашёлся сам собой. И был, как и все внезапные выходы, гениален и прост.
Марла в два прыжка оказалась возле дивана, переложила дубинку под мышку и схватила злополучную шубу. Приоткрытое на ночь окно поддалось легко, всего пара движений – и кусок меховой индустрии уже летит вниз, чтобы порадовать случайных прохожих.
Но одно дело – обливать краской неповоротливых богачей, едва пролезающих в двери бутиков, а после удирать от их быстроногих охранников/друзей/водителей/а то и полицейских. И совсем другое  - находится в одном помещении с тем, чья весьма дорогая шмотка только что отправилась в свободный полёт. Как известно, быстрые ноги мало чего боятся, но вот сейчас бежать было попросту некуда. Если только на улицу, но там полуголая взъерошенная девчонка тоже надолго бы не задержалась. Да и велика вероятность того, что незваный гость окажется куда более проворным, чем разжиревшие секьюрити.
Осознав то, что только что сделала, а точнее – последствия этого, Марла почувствовала отчаянный укол паники. Благо, она додумалась не расстаться со своим единственным оружием, и теперь дубинка снова взлетела в воздух.
Прижавшись спиной к окну, Марла наконец подняла глаза на новоявленную жертву Гринписа. Деревяшка вздрагивала уже не так уверенно, но с той отчаянной решительностью, которая характеризовала самых отпетых истеричек. Теперь она и правда была готова ударить мужчину, сделай тот хоть одно неверное движение.

Мисс Кент, Марла, что-то знакомое, Кент-Кент, - Илай быстро глянул на возникшего вместе с клубом дыма Арнольда. Кроме ассоциации с источником этого дыма, фамилия была связана еще с чем-то. Где-то слышал, а может, и нет. В любом случае обращались к серьёзной мадам по имени, да и вообще по-свойски. Возможно, по-родственному, но в дебри фамильного бекфлаевского древа Илай предпочитал не лезть, ограничиваясь знанием о наличии двух бывших. Вообще, «дела семейные», само словосочетание заставляло непроизвольно выпрямиться и отодвинуться от говорившего. Хотя, как выяснилось, например, сегодня, к детям относился неплохо. При этом желание окончательно узнавать, что за чудо здесь бегает, пропало – главное, не малолетний эскорт, и проблем быть не должно. Может, знакомые оставили присмотреть.
Арни естественно не мог не подколоть, так что Грэм оживлённо приподнял подбородок, ухмыльнувшись. Как ни странно, этот человек, который в принципе мог стать тем ещё рассадником депрессии и печали, в данный момент отлично свёл на «нет» всё накатившее.
- Ыф-ф, правда в моём исполнении – чистейший эксклюзив, - он потянулся, довольно наблюдая, как дым расползается по комнате. Как будто ни в одном глазу, разве что злополучная норка. На самом деле, когда с юности счёт деньгам ведётся совсем не тобой, а специально нанятым бухгалтером, и когда ты точно знаешь, что завтра не будешь на мели, и главное – когда маячит отличный перевод из НЮ, если только успеешь до утра отправить необходимую отчётность…
Всё равно обидно. Отойдя от дивана, на спинку которого он успел облокотиться, он уставился на Арнольда, открыв рот, но передумал.
- Да забыл флешку, ну. Последний раз, когда заседали, помнишь?  Я еще хотел позвонить в прямой эфир и послать в жопу налоговиков. Ну и того, то ли выпала… - он потёр глаза, прикрыв лицо ладонью. То ли ты спёр, а? Сознавайся, жук, - глаза из-за ладони и слегка исподлобья хитрейшим образом уставились, высматривая реакцию.
…Есть консьержка – есть видеокамеры на фасаде дома, наверняка того парня в худи можно будет увидеть. Геморро-ой… С другой стороны, можно будет кормить тётку сказками про поиски и воровской мир Питтсбурга… А что, неплохой вариант, может ещё навестит и по головке погладит от жалости – с таким типом людей давление на жалость и вызывание сострадания шло на «ура».
Касательно девочки, её мотивация – единственное, что на самом деле его интересовало, потому что без мотива такой выпад в его сторону пожалуй правда была странноват (хотя странные люди всегда интересней правильных и верных). «Мех – варварство», всё просто, перед ним, похоже, тонкорукий активист какой-то организации. Это реально раскладывало всё по полочкам – в представлении Грэма эти ребята были кем-то вроде сектантов, с которыми бесполезно спорить.
В любом случае трясти деньги с Арни за вещь – неа, не хо-чу. И отпущенная пару секунд назад реплика про ненравящихся мужиков была пропущена с самым спокойным видом – Илай на самом деле не собирался в педофилы, и такой расклад был вполне по нему.
И этот здесь надолго? – Готовь-готовь, женщина, не отвлекайся, - он развернулся на возникшего в проёме агрессора, - я специально задержусь, чтобы заценить ужин.
- Ничего не находил? Может, это съело, - Илай, обернувшись к Арни, кивнул на чесавшегося кота и, проходя мимо стола, бесцеремонно цепанул чей-то мобильник, дабы глянуть время. Пока оно было – значит вперёд – он принялся пристально изучать пол, где скорее всего валялся предмет (ну кто бы его поднял и отложил в сторону). Занятие неблагодарное, и подпинываемые грэмовским ботинком разнообразные предметы время от времени летели в сторону.

Стоя в дверях, Марла пристально осмотрела Илая. В отличие от отца, этот хотя бы не выглядел как пропитый алкоголик. Хотя сейчас и сам Бекфлай – Марла повернула голову, чтобы в этом удостовериться – привёл себя в относительный порядок. Девушка сомневалась, что папаша весь день ходил по магазинам, поэтому логично было то, что с утра он как обычно пошёл на работу. И никаких тебе непредвиденных обстоятельств в виде свалившейся на голову дочери. Война войной, а обед по расписанию.
Пожалуй, Илай был не так безнадёжен. По крайней мере, лысое чудище, по недоразумению именуемое котом, не будило в нём никаких нежных чувств. В отличие опять же от папочки, который, наверное, с куда большим удовольствием сейчас видел перед собой ещё двух таких же лысый котоуродцев – и вместо Илая, и вместо самой Марлы.
В ответ на выпад Илая Марла предпочла не распыляться, а просто лаконично подняла средний палец. Готовить для него она точно не собиралась. За исключением варианта, когда Бекфлай по чистой случайности решил именно сегодня закупиться средством от тараканов.
И ещё одна важная деталь. Теперь Марла чувствовала то прекрасное чувство безнаказанности, которого так не хватало дома. Нет, там телесными наказаниями тоже никто не баловался, но вот в этом доме любые её выходки, кажется, были готовы списать на молодость и глупость…
Однако это чувство оказалось довольно мимолётным – разбилось о реплику отца о возмещении ущерба. Её даже не удивило то, что он смог сопоставить такие несопоставимые вещи, как она и летящая на асфальт шуба. Куда хуже был его тон.
Однако Марла только скривила губы:
- Чем возмещать-то? У меня только две сотни баксов, пара четвертаков и пакетов десять женской одежды, – она кивнула в сторону кухни, после чего обратилась к Илаю: Вы, мистер Грехем, интересуетесь не меховой женской одеждой? Если нет, то мои идеи закончились. Были, конечно, ещё её статьи, всё так же дожидающиеся своего часа в сумке, но продавать их она не собиралась. Да и вряд ли они несли какую-либо материальную ценность.
В ответ на призыв отца к прекращению боевых действий Марла фыркнула и, тряхнув нерасчёсанными волосами, ушла на кухню. Разбирая купленные продукты и составляя в голове хотя бы примерный перечень того, что можно было из них приготовить, она не забывала время от времени прислушиваться к происходящему в комнате.
   - Если Марла будет так реагировать на всех, кто будет появляться в моем доме, с ней возникнут проблемы...
- Мог бы и предупредить, что у тебя тут проходной двор! – крикнула она, закидывая на нижнюю полку пачку творога. Холодильник наполнился, а кулинарных мыслей в голове так и не прибавилось.
Дома она чаще всего готовила что-нибудь десертное, всё остальное оставляя на совести матери. Максимум, на что Марла была способна в плане нормальной еды, составляли макароны и жареная картошка. Ну и салаты. Вот уж в них она толк знала.
Готовка мяса отпала сразу. Во-первых, она смутно представляла, как вообще нужно его готовить. Во-вторых, она не хотела даже прикасаться к тому кровоточащему куску, что лежал сейчас на средней полке, и один его вид вызывал глубокое отвращение. Может, получится приобщить папочку к вегетарианству?
Потыкавшись по ящикам в поисках нужной посуды, Марла-таки нашла внушительных размеров сковородку и миску для салата. Помыла овощи и принялась за их нарезание.
Услышав просьбу отца о переоформлении опекунства, девушка не смогла сдержать улыбки. И предвкушающее замерла, ожидая реакции гостя на заявление о том, что выбрасывательница шуб – не кто иная, как дочь Арнольда.

…Может быть это знак? Что нужно что-то в ней менять? – старина Арн, размышляющий о судьбе с искренне озадаченным видом – пожалуй это было тем единственным, что смогло вытащить Илая из паутины составления ходов для скорейшего разруливания ситуации с опекунством. Но дело было серьёзным, потому он вытащил сенсорник, наскоро открыл задачи и оставил в них лаконичное «А.реб.опек.сег.».
Когда речь зашла о Виктории, об отношениях с которой друга Грэм знал достаточно, но вот саму её помнил смутно, - он удивлённо поднял брови. Взяв бутылку, вручённую ему, Илай устроился поудобней, косясь изредка в один из экранов.
- Сын? Запал на сына бывшей? – ситуация была настолько занятной, что если бы сейчас вылез откуда-нибудь известный ведущий, с фразой «Грэм, ты официально надурен», он бы не удивился и даже помахал рукой в камеру, вместо того, чтобы полезть бить ведущему лицо. На самом деле, Арнольд легко мог разыгрывать его, рассказывая такие лихие виражи действительности, и Илай так бы и решил, если бы не одно «но» - поведение «подозреваемого». Сыграть эту недоумённость и, возможно, горечь от подобных стечений обстоятельств - было бы проблематично.
- Поступай в общем, как считаешь нужным. Не могу согласиться с твоей теорией знаков, но ведь это твоё решение, а не моё. И постучи по голове, ну! Какие дети! – Илай в свою очередь искренне возмутился. На самом деле, может и пора было – и давно, наверное, пришло это «может» – но хоть убей, если и было что пугающее – так это полный дом маленьких мистеров и мисс Грэм. В причинах можно было бы копаться, это начинал делать психоаналитик в Нью-Йорке – но Илай просто сбежал после двух сеансов, оборвав все связи. Он не любил, когда лезли под кожу, выворачивая наружу всё, что внутри. Да и исповедаться незнакомому дядьке, лёжа на кушетке, совсем не заводяще представлялось.
- Чего? Бегают? – с трудом отгоняя возникшее в памяти бородатое внимательное лицо (аналитик натурально смотрел на Грэма, как на преступника, после первой «исповеди»), Илай воззрился на возникшую в дверях Марлу. Надейся-надейся, - он мысленно усмехнулся, но внешне такие «проявления слабости» показаны не были, суровые взрослые мужики сурово взросло толкуют, да. «Соблюдай субординацию», короче. Всё суровствование мигом пропало, когда до Илая дошло, что у него нарисовывается помощник. Социально активный, внимательный и строгий такой помощник, на которого к тому же не наорать вдоволь, ибо ребёнок друга. Ёптэ, - сознание коротко и ясно выдало четыре буквы, а затем картинку невинно выброшенного манто, последняя мигом сняла все сомнения.
- Даже так? - он внимательно посмотрел на стоявшее в дверях создание, снова ожидая, что из-за угла выскочит юморист с воплем «Ты официально разыгран!». Ничего не произошло, вроде на полном серьёзе ему можно было переложить часть бумажной волокиты со своих плеч и больше времени уделить непосредственно главному: анализу материалов и составлению планов действий.
- Помощник мне и правда не помешает, - зачислена в штат к лучшему адвокату по версии всех местных убийц бельков, - подмигнув Марле, он прищурился, что-то подсчитав. На какой срок – обсудим, ориентировочно – несколько месяцев, - посмотрев вслед удалившемуся отпрыску, он пару раз коротко втянул воздух, принюхиваясь, удивлённо глянул на Арнольда и прокрался к кухне, откуда перестал слышаться треск жарящегося на сковородке съедобного.
- Реально всё готово! Горячее, как в кафе, - округлив глаза, сообщил он, вернувшись к дивану. Блять что ты расселся, а! – схваченный за плечи журналист был встряхнут и отпущен, вслед за чем Илай на полных парах влетел на кухню и с интересом воззрился на дымящиеся тарелки.
- Салат называется как-нибудь? Или я могу прифумать ему нафание? – последнее было спрошено с набитым ртом, но невозмутимой физиономией. Илай, похоже, опять расслабился, забыв о ролевой модели «взрослого» - непедагогичное поведение, совсем.
- Мистер Бекфлай, ещё немного и ваш адвокат поживится вашей порцией, - это было кратко сообщено в дверной проём, и вернувшись, Илай опёрся на стойку, разглядывая её и остатки пара, ещё поднимавшиеся от тарелки.
- По поводу помощницы – не думай, что будет слишком просто или слишком сложно. Главное – делай, что будет необходимо, в основном это будет возня с бумагами, аля съездить-забрать-заверить. Собственно так.
Кто истребил местные вилки? – это было сказано погромче, чтобы и квартиросъёмщик слышал.

Отредактировано Eli Graham (2013-02-11 01:34:19)

При одной только мысли о том, что придётся идти в новую школу, Марла скривилась так, будто её как минимум закинули в самый центр скотобойни. А фраза, что в скором времени ей, возможно, ещё и придётся позвонить матери, положение только усугубила. Теперь девушка выглядела так, словно только что готовила не картошку, а заживо освежёванного котёнка. Как выяснилось, папуля обладал ещё одним неоценимым качеством – умением портить настроение.
Марла бросила умоляющий взгляд на Илая, который с совсем не взрослым аппетитом набросился на еду. Может, он сможет подсуетиться и сделать так, чтобы на школу оставалось как можно меньше времени? В конце концов, программу по языкам она прошла на годы вперёд, а все остальные предметы считала несущественными глупостями. Ну в самом деле, зачем прирождённому журналисту может понадобиться химия? Или математика? А ежедневно тратить пять часов своей жизни на то, чтобы раз в неделю побегать на физкультуре или написать эссе на примитивную тему… Нет идей получше?
Хотя Бекфлай явно дал понять, что в этом вопросе на уступки идти не намерен. Пф, какая принципиальность. Но, надо отдать папане должное, школа и подработка были вполне божескими требованиями за проживание с полным соцпакетом. И за разрешение всех вопросов с маман. Да, за разрешение всех вопросов – особенно.
- Если ты не покажешь мне, где эта школа находится, я заблужусь и пропущу все уроки. Я-то не против, но ты наверняка в восторге не будешь, – Марла кисло улыбнулась, представляя себе завтрашнее знакомство с новым коллективом. Ну ладно, хоть пообщается с ровесниками. Правда, придётся закрыть глаза на то, что интересы самого продвинутого из них не заходят дальше игровых приставок и машинок на пульте управления…
Но, с другой стороны, она вот так, с лёгкой руки обзавелась подработкой. Причём, насколько Марла могла судить по периодически «включающемуся» деловому тону Илая, адвокатом он был неплохим. Выглядел вполне солидно. А значит и платить будет не два доллара за час. Что ж, отличное достижение для девчонки, которая штурмом взяла чужую квартиру всего сутки назад.
Марла не чуждалась работы, даже напротив – любую подработку считала полезным опытом. Другое дело, что мать считала ниже своего достоинства видеть дочь официанткой в кафе, куда водил её очередной хахаль. А мысль о том, что родная Марлен продаёт попкорн потным спортивным болельщикам, расхаживая по рядам с корзинкой снэков, так и вовсе вызывала у неё приступы диких истерик.
Ну, за что боролись, на то и напоролись. Пытавшаяся вырваться к самостоятельности Марла забросила любые попытки заработка и предалась сладкой и разлагающей волне безделия. Да, когда Бекфлай говорил о том, что именно оно – вина всех тараканов в её юной головушке, он всё-таки был прав. За пару часов общения с дочерью он раскусил то, что тщетно пыталась раскусить мать на протяжении последних двух лет. А всего-то и делов – дать дочке свободу и возможность раскидывать хотдоги по трибунам фанатов. В своё удовольствие.
Погруженная в свои мысли, она чуть было не прослушала вопрос Илая.
- Если ты не назовёшь его как-нибудь непотребно, то так уж и быть, – Марла безразлично пожала плечами. В её прежнем доме любой салат носил имя «салат», любые другие вариации быстро забывались, да и вообще считались атавизмами.
То, как были восприняты мужчинами марлины нехитрые кулинарные умения, в изрядной мере потешило её самолюбие. Она даже пропустила мимо ушей попытку папаши подколоть её по поводу стейков.
- Готовьте что хотите, но я в этом участвовать не собираюсь, – индифферентно произнесла она, молниеносным броском воруя какой-то соус у отца из-под носа. «Активную» фазу вегетарианства она пережила ещё полгода назад, и единственным воспоминанием о ней была на вдохновенных порах купленная майка с GO VEGAN’ским логотипом. Ну и несколько десятков веган-друзей. И бесконечные косые взгляды в школьной столовой в ответ на увещевания о вреде мяса. И один привод в полицию. Но мы ведь не об этом?
- Я надеюсь, ты адвокатишь не живодёров и детоубийц? – спросила она Илая, попутно записывая в список ближайших дел нагуглить его имя и фамилию. Потом прищурилась и спросила, дожёвывая залитую соусом картошку: - Почему ты никак не отреагировал на шубу? Я видела много реакций, но ваша, господин Игги, самая странная. Вы меховой магнат?