Хорошо, когда ты только что кончил. А если ты еще и кончил хорошо, то твои дела обстоят вообще прекрасно. Можно летать, смеяться над чужими глупостями, самому творить глупости. И сочувствовать тому, кто кончить не смог. Таких надо приласкать, погладить, может быть даже поцеловать. Потому что им гораздо, гораздо хуже, чем тебе. И как минимум, после того, как ты их поцеловал и погладил, у бедняжек уже нет сил тебе отвечать. А если есть, то значит, плохо целовал, старайся дальше.
Картер еще говорил. Правда, он уже двух слов связать не мог, но если вдуматься, то в его речах было какое-то осмысленное звено. И это было плохо. Винс цокнул языком, глядя на потолок так задумчиво, будто только что обнаружил в заднице у Сикея нечто невиданное. Надо больше стараться. Или лучше не надо. Тоже вариант. Он криво усмехнулся, наклоняясь к самому носу Картера, одной рукой зафиксировал бедра любовника, чтобы тот не дергался, а второй шевельнул, погружая пальцы глубже. Это было гадко, низко и мерзко. И чертовски нравилось. Нет, член стоял, в паху приятно тянуло, легкая дрожь щекоткой отозвалась в боках, но яйца еще не сводило, а потому Марк был готов к опытам. Почему бы и нет.
Он обожал тело Сикея, целиком и частично. Объект любви зависел от времени и ситуации. В данный момент, круче всего был член, ровный аккуратный, сладкий даже на вид. Винс пощекотал налитую головку большим пальцем, провел по всей длине, не забывая медленно и неспешно другой рукой трахать задницу. Провел губами по скулам, по горлу, , скользнул по груди и принялся увлеченно вылизывать сосок. А еще медленно оглаживать бедро, гладить пальцами промежность, и прикусывая кожу то тут, то там. Пришлось отказать себе в удовольствии слушать стоны Картера, ловить дрожь его тела, отключиться полностью от окружающего, потому что иначе пытать мальчишку под собой было бы неимоверно сложно. А Марк решил, что не сорвется. Ни за что. Пытать, так пытать.
Он замер, перестав двигать руками. Медленно провел языком вдоль груди Сикея, потом подул на влажную дорожку. Навалился вперед, вводя пальцы практически до ладони, прикусил нижнюю губу Картера и прошептал, не отрываясь.
- Ты что-то сказал, дорогой?

Картер поплыл. Ему откровенно было хорошо, но Марк на это еще не соглашался. Нет, он безусловно был горд собой от того, что смог довести любовника до такого состояния, но раз уж Сикей его разбудил и не дал спать, то пусть теперь и отдувается. Даром что спать не хотелось.
Мужчина всматривался в запрокинутое лицо, изучая, наслаждаясь, любуясь. Наклонился, чтобы легко надавливая языком, пробежаться по губам Карета, повторяя путь, только что проделанный его языком и поцеловал едва ощутимо. А потом поднялся, отстраняясь, сел, тщательно следя за тем, чтобы не шевелить рукой, разве что слегка повел пальцами, поглаживая стенки канала изнутри. Винс провел свободной рукой по груди Сикея, потеребил соски, обвел рукой член, подхватил правую ногу Каретра и закинул себе на плечо. Теперь можно было спокойно целовать коленку, прикусить кожу на бедре, лизнуть, потереться носом. Достаточно только голову повернуть. И от души хлопнуть по бедру, резко, с оттягом.
- Открывай глазки, радость моя. Мы переходим к следующей ступеньке разговоров.
Марк пригладил кожу, которую только что обидел, а потом принялся выписывать круги на животе любовника и, тихо посмеиваясь, снова лизнул коленку, а потом потерся об нее щекой.
- Мне показалось, или ты сегодня в клубе был слишком оживлен?
Смотреть на Картера теперь было еще интереснее. Винс шевельнул пальцами с расчетом попасть по простате и посмотреть, как Сикея выгнет, обхватил рукой его член, пальцами надавливая на основание, а мизинцев прижимая яички, и снова легко прихватил зубами кожу бедра, всосал и тут же зализал красное пятно. Лизнул, глядя как кожа вокруг засоса медленно бледнеет, делая красное пятно еще ярче.
- Не желаешь рассказать, с чего ты так оживился? - он наклонился вперед, утягивая за собой, надавливая на ногу Картера, сгибая того практически пополам. Завис, опираясь на руку и пытаясь поймать взгляд затуманенных, совершенно сумасшедших глаз. Насмешливо хмыкнул и подул в нос.
- Пытать не буду. Но если не скажешь, - Марк снова шевельнул пальцами, потом сделал пару движений кистью, сначала почти до конца выведя пальцы из задницы  Сикея, а потом медленно и неспешно вернув их на прежнюю позицию. -  просто не дам тебе кончить.
Винс сделал вид, что задумался, даже губу прикусил. А потом добавил:
- Разве что будешь очень-очень убедительно просить. Хотя можешь попробовать просто постонать. Ты совершенно потрясающе стонешь, знаешь? - Мужчина наклонил голову на бок, улыбнулся, уже не насмешливо, а с искренней нежностью. - От одних твоих стонов кончить можно.

Марк продолжал улыбаться, зависнув над Картером, продолжал всматриваться в его глаза, прислушиваться к реакции, ловить стоны. Год прошел. Целый год, и пусть они далеко ушли от того, что было, но отголоски страха все равно прятались в глазах, в жестах, в дыхании. Сикей все так же вздрагивал, ему точно так же требовалось время, чтобы вспомнить с кем он и где. И пусть Винсу он верил всегда, но все равно это требовало вполне осознанной реакции.
Он приподнялся, помогая опустить ногу любовнику, провел ладонью по груди и принялся увлеченно вылизывать и покусывать соски. По хуй, они столько преодолели, переживут и это, однажды переживут. Однажды Картер будет уверен, что он никогда и ничего не сделает ему во вред. Ни в постели, ни в жизни. Пусть не сейчас. Пусть не завтра. Но Марк этого очень хотел. Поэтому сейчас пусть Картер расслабиться, сейчас его время получать удовольствие. И Винс поставил аккуратный засос под правым соском любовника.
- Так?
Он вынул пальцы, оперся на обе руки, поднял голову и встретился с мутным взглядом Картера. Очень мутным, рассеянным, беззащитным. И захотелось бросить все игры, схватить мальчишку и просто затискать до умопомрачения. Вполне знакомое такое желание. О котором он никогда не говорил Сикею.
- Ты прекрасен, знаешь? Очень красивый. Так здорово, что ты здесь.
Винс перемежал слова поцелуями, то тут, то там прикусывал кожу. Тут же зализывал места укусов, дул, снова целовал. Лихорадочно, быстро, жадно. Обнимая руками, стискивая бока ладонями, забираясь под спину и глядя лопатки, обводя пальцами каждый позвонок.
- Только мои следы. Только со мной, слышишь?
Как же он хотел, чтобы Картер сам пришел, сам сказал, что действительно хочет этого. Марк не любил громких слов, заверений в вечной верности, страстных излияний. Он точно знал, что все слова о вечности – это шелуха. Но Сикею они были нужны, и Винс готов был с этим мириться. Пусть даже сам мальчишка молчал, всегда молчал, хоть бы раз сказал, чего хочет. Но он то ли боялся, то ли не хотел, мужчина не мог сказать этого точно, с Картером никогда не работали те психологические приемы, которые вполне подходили для всех остальных. Вот сейчас он сказал про то, что хочет иметь следы принадлежности. Чтобы сразу было видно, что он принадлежит ему, Марку. Если бы Картер сказал подобное будучи в трезвом уме и твердой памяти, то Винс бы его весь день от счастья на руках таскал. Но любовник сказал об этом в постели, в такой ситуации, когда он мог сказать все, что угодно, лишь бы получить разрядку. И Марк исступленно целовал, исполняя его желание. С Сикеем всегда было сложно.
Винс скользнул вниз, погладил член любовника, влажный, пачкающий смазкой живот своего хозяина, огладил внутреннюю сторону бедер, мягко надавил, разводя ноги еще шире, наклонился и лизнул пупок, подбородком потерся о головку. А сам нашарил тюбик, выдавил еще немного геля и быстро нанес на собственный член. Ладонями подхватил ягодицы, приподнимая вверх и поддерживая, бережно и аккуратно. И вошел, медленно. Плавно, на всю длину. Чтобы тут же начать двигаться, быстро, четкими размеренными рывками входя до самого конца и выходя так, чтобы внутри оставалась одна головка. А потом наклонился вперед и поцеловал жадно, кусая губы, не давая стонать, не давая вдохнуть глубоко воздуха и вколачиваясь все так же размеренно, чтобы потом оторваться и шепнуть прямо в рот требовательно.
- Кочи сейчас. Со мной. Ну?

Это было словно возвращение домой. Словно удар током по оголенным нервам. Словно падение со скалы. Словно резкий рывок дельтаплана, когда крыло отрывает тебя от земли. Это было всем, и не существовало в мире таких слов, чтобы описать хотя бы приблизительно все то, что Винс чувствовал в такие моменты. Он вообще был не мастак говорить о чувствах, но точно знал: когда Картер выгибается под ним в экстазе, когда касается своей кожей его, когда судорожных, захлебывающийся вздох холодит губы- то это такой момент, ради которого стоит просыпаться по утрам и прощать миру все неприятности, трудности и вообще все прощать. Главное, поймать выгибающееся тело, сорвать всхлип, почувствовать, как на мгновение в груди что-то щелкает и замирает.
Марк бережно опустил любовника на влажную простыню, и сам лег сверху, опираясь на локти. Чтобы не придавить Сикея и дать ему отдышаться. А еще чтобы было удобнее лениво целовать потный лоб, закрытые веки, припухшие губы, твердую линию подбородка. Успокаивая, расслабляя, слушая, как сердце постепенно замедляется. Выходить из Картера не хотелось совершенно, это было существенной частью того самого «попал домой», и Винс не сразу двинул тазам назад, медленно, неохотно, освобождая любовника.
Слегка придя в себя. Он нашарил на тумбочке коробку салфеток и быстро вытерся сам, а потом начал аккуратно вытирать Картера. Одной салфеткой промокнул потный лоб и поцеловал. Идти в душ не хотелось совершенно. Хотелось лечь рядом, вытянуться во весь рост, расслаблено, обессилено. Чтобы можно было прижать к себе Сикея, приласкать его, гладить, слушать, как тот тихо сопит Марку в плечо, чувствовать, как расслабляются мышцы, как сон завладевает Винсом , и как рядом засыпает любовник. Поэтому он еще раз медленно, едва касаясь кожи, промокнул бедра и ягодицы Сикея, бережно протер живот и кинул ворох бумаги на пол рядом с кроватью. Выкинуть их можно было и утром. Коробка салфеток и смазка перекочевали обратно на тумбочку, а Марк вытянулся на кровати, подтянув к себе Картера, чтобы тот не лежал на мокром. А потом нашарил одеяло, зацепив его ногой.
- Хочешь – сходи в душ. Я не в состоянии. И знаешь что? Рядом с тобой я чувствую себя гребаным сексуальным маньяком. Я тебя постоянно хочу, представляешь? Не подумай, что это для меня нормально, такого никогда раньше не было, ни с кем не было. Но тебя я хочу почти постоянно, даже когда уже совсем сил нет, и не стоит. Чувствую себя маньяком. Но кажется, со временем ситуация только ухудшается. Так что если что, то ты меня останавливай. А то я себя извращенцем чувствую.

Отредактировано Mark Vincent (2013-03-30 18:44:17)