Трой сосредоточенно читал только что вышедший номер 'Pittsburg's weedays' - это было его давней привычкой, позволявшей трезвым умом оценить качество выпускаемого и редакцией газеты в целом, и его отделом в частности материала. Медленно, с карандашом в руках он скользил взглядом по строчкам, когда в специальном держателе раздалась неприлично звонкая для субботней полупустой редакции трель мобильного телефона.
Вскинув брови в некоем подобии удивления, Коллинз поднял трубку.
– Алло, – слегка недовольным голосом ответил он и, поняв всю невежливость своего тона, слегка сбавил обороты и поинтересовался уже будничным тоном: – У тебя что-то срочное?
По правде говоря, Трой не любил, когда его отвлекали во время работы, но в силу своего положения не мог позволить себе такую роскошь, как отключить телефон – бывали случаи, когда ему с неотложными делами звонили даже ночью.
Впрочем, пустого трепа от Джонни Паркера ждать не приходилось, поскольку его Коллинз определил для себя как человека предприимчивого и делового.

В уме прикинув, сколько времени ещё займёт вычитывание оставшегося материала, Трой пришёл к выводу, что, вполне вероятно, вечер у него будет свободен, о чём и оповестил Паркера:
– Если ты спрашиваешь о далеко идущих планах, то таких нет.
– У меня не было случая поблагодарить тебя за ТУ статью, что я и хочу сделать, пригласив на ужин, а, заодно, познакомить тебя с девушкой, вошедшей во второй состав сборной по биатлону...
– Рад, что тебе понравилось, – улыбнулся Коллинз, хотя, конечно, Джонни никак не мог видеть этой улыбки. – Надо бы повысить своим корреспондентам жалование... – Смеясь, заключил он.
– Интересно?
– Пока не очень... – Признался Трой. – Ты же знаешь, спортсмены интересуют меня исключительно в том случае, если чем-то выделяются из общей массы, – объяснил он, – Остальное – прерогатива спортивного отдела. Чем твоя девушка занимается, кроме биатлона? – С профессиональным интересом спросил журналист.
– А ты что, субботние вечера на работе коротаешь? – Поинтересовались на том конце провода.
– Пытаюсь оценить свежий номер с позиции читателя, – оповестил Трой и со смехом добавил: – Пока получается не очень...
Не меняя непринуждённого тона, он сообщил Паркеру о своём согласии и поинтересовался:
– Где назначен ужин и во сколько мне быть?
Редактор на всякий случай сверился с ежедневником, чтобы не попасть в двусмысленное положение.

– Хм... Это намёк?
– Исключительно на то, что если читателям нравится то, что мы делаем, то это повод выписать премию своим корреспондентам, – отпарировал Трой, прекрасно зная любовь Паркера к язвительным шуткам в адрес своего собеседника и филигранное умение их отпускать.
– Я бы был тебе признателен, если бы ты как-нибудь ненавязчиво объяснил этот момент... она не моя девушка, это сводная сестра, летающая в облаках по поводу того, что попадание во второй состав – повод забить на основную специальность.
– Я совсем не это имел в виду... – Коллинз поспешил оправдать, как ему показалось, смущение Джонни. – Есть в твоей сестре то, что может быть интересно, скажем, женщине, интересующейся биатлоном ровно настолько, чтобы попросить мужа переключить спортивный канал на её любимое телешоу? – Со стороны могло показаться, что подобный тон свидетельствует о крайнем цинизме журналиста, но на самом деле это был вполне приемлемый в медийной среде вопрос, не выходящий за рамки журналистской этики.
Тем не менее, мужчина решил правильно обозначить свою позицию, объяснив:
– Ты уж прости, целевая аудитория такая... – Если бы можно было наглядно продемонстрировать эту фразу по телефону, её непременно сопровождали бы разведённые в разные стороны руки и полусаркастичная-полуизвиняющаяся улыбка.
– Кстати, основная специальность у девушки какая? – Деловито уточнил Трой.
– А во сколько ты освободишься? Давай у меня, адрес есть? И напомни, что ты пьёшь?
Коллинз начал улыбаться, сообразив, наконец, что его ждёт семейный ужин в компании Джонни и, как можно было догадаться, его сводной сестры.
– Думаю, что в течение полутора часов смогу быть у тебя, – задумчиво ответил шотландец. – Плюс-минус полчаса, – сделав скидку на возможные пробки и необходимость заехать домой хотя бы для того, чтобы прихватить какую-нибудь подходящую бутылку дорогого алкоголя, не говоря уже о необходимости принять душ и переодеться. – Адрес где-то записан, я доберусь. – Уверил он своего собеседника. – А пить я буду то, что лучше всего соответствует случаю, по которому ты меня приглашаешь. – Усмехнулся Трой. – Виски будет уместен?

– Когда-нибудь, – торжественно начал Трой, – меня уволят из-за твоих щепетильных дел. И тогда тебе придётся выплачивать мне пожизненный пенсион, поскольку отказаться от того буржуазного образа жизни, который я веду сейчас, я уже в принципе неспособен... – С деланной угрозой закончил он.
Он бросил быстрый взгляд на открытую дверь в коридор, проверяя, нет ли поблизости никого, кто бы смог неверно истолковать его слова. Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что к чувству юмора шефа весь отдел уже давно привык, поэтому его бывающие порой довольно двусмысленными высказывания перестали или почти перестали наводить тень подозрения на корреспондентов Светской хроники.
– Поможешь мне убедить её сконцентрироваться на карьере... программиста... она программист, угу, – проси что хочешь.
Журналист был немало удивлён такой постановкой вопроса, о чём не преминул сообщить менеджеру:
– Джонни, я, вообще-то, не специалист в вопросах воспитания молодых барышень... И да, насчёт «проси, что хочешь» ты явно погорячился – я ведь могу и поверить... – Полушутливо-полусерьёзно добавил он.
Ему нравился этот парень – в некотором различии в его с Троя взглядами на жизнь ему, конечно, не откажешь, но манера общения с людьми откровенно импонировала Коллинзу. Ему нравилось, что в присутствии Паркера не нужно было строить из себя блестяще образованного интеллектуала (коим Трой, в сущности являлся) – достаточно было просто быть самим собой. Непозволительная, между прочим, роскошь по нынешним временам...
– Если задержусь, успеешь познакомиться с сестрой, но, думаю, что встречу тебя лично. Тёзка "Walker" подойдёт или господин редактор предпочитает "Chivas"?
Предчувствия не обманули Коллинза – его действительно ждал семейный ужин в компании сводных брата и сестры.
– Господин редактор крайне неприхотлив, но в это почему-то никто не верит, – с деланной озабоченностью в голосе возвестил мужчина. – Я полагаюсь на твой вкус. И можешь не беспокоиться насчёт опоздания – вполне вероятно, что я сам задержусь... – Успокоил он своего собеседника.

– Тебе не нужно разбираться, это сделаю я за двоих, или за троих... Тебе лишь предстоит четко отыграть свою партию в моей постановке, справишься?
Брови Коллинза поползли вверх. В голове пронеслось: – Не слишком ли ты много на себя взял, Паркер?
Он, вероятно, высказал бы эту мысль вслух, если бы Джонни не поспешил добавить:
– Я не желаю ей зла, надеюсь, ты это понимаешь, и, все о чем прошу, повторить свою же мысль, слегка утрированно, в более доступной форме, что ли. Это во благо девочки, и никак иначе.
Нельзя сказать, что Трой был так уж обеспокоен моральной стороной вопроса по отношению к предполагаемой девушке, но некое подобие оправдания Паркера счёл для себя вполне приемлемым.
– Хорошо, – как бы после долгого раздумья протянул журналист. – Только не переусердствуй. Всё равно в гениальные режиссёры и сценаристы тебя не возьмут. – Затем, помедлив, он добавил: – Впрочем, в звёзды мирового кинематографа я тоже вряд ли гожусь...
– Принимая во внимание неприхотливость господина редактора, я могу не переживать, что погорячился, ведь даже при условии, что ты в это поверишь, не используешь силу во зло, я, почему-то уверен...
Коллинз красноречиво промолчал в ответ, однако в его взгляде появилось нечто хищное. Трою показалось, что ответ Паркера был не лишён определённого подтекста (что, строго говоря, и было), но, как и в большинстве случаев, в разговоре с этим человеком он не мог быть уверенным в чём-либо на все сто процентов.
– Давай заканчивать, чем дольше я с тобой треплюсь по телефону, тем дальше отодвигается встреча.
Сначала шотландец хотел язвительно пошутить на тему того, что Паркеру не терпится с ним встретиться, но в последний момент передумал и, возможно, с несколько преувеличенной целомудренностью произнёс:
– Ладно, я заканчиваю все дела и еду к тебе. Постарайся не задерживаться, чтобы я не слишком запугал твою сестру навязанной тобой линией поведения... – Последние слова были своего рода маленькой местью за чрезмерную самоуверенность Джонни в отношении той задачи, которую он ставил перед Коллинзом. – Не прощаюсь – ещё увидимся.