QaF: last story from Pittsburgh |
|
◊ администрация ◊
   
◊ цитата дня ◊ 
тут что-то |
|
|||||
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » QaF: last story from Pittsburgh » √ архив локационной игры » Отель "Luxor". The Shimmering Light.
Мероприятие в честь Хэллоуина в "Люксоре" проходит в зале ресторана, декорированном под гостиничный номер.
В небольшом углублении находится VIP-зона, завешанная балдахинами. Отсюда гости могут видеть все, что происходит в зале, оставаясь при этом в тени.
Отредактировано G'master (2012-09-17 02:00:16)
Сказать, что Шон не хотел идти в «Люксор» - не сказать ничего.
Да, он привык встречаться с несколькими людьми одновременно, практически ни во что не ставя их чувства, лишь принимая и ничего не давая взамен. Да, ему всегда легко давались обманы и отговорки, когда появлялись сомнения о том, где и с кем он пропадает ночами… И нельзя сказать, что теперь что-то изменилось – те же отношения на стороне, те же словесные реверансы и затыкание губ поцелуями при слишком большом количестве неудобных вопросов, но что-то всё-таки шло не так. Совершенно непривычно и до странности цепляюще. И что больше всего угнетало юношу, хотя он старался этого не показывать, – это то, что с Джонни он встречался с удовольствием, а Трою из-за этого периодически избегал смотреть в глаза.
В какой-то момент Хорсмену пришлось-таки себе признаться, что оба эти человека – если говорить только о них – чем-то важны для него. И эта важность заключается отнюдь не в возможности избавиться от избытка семени или потренироваться в умении вести разговор – она распространяется дальше. Глубже.
Стоя перед зеркалом и неспешно застегивая пуговицы белой рубашки, Хорсмен с непривычным для себя самого серьёзным лицом всматривался в своё отражение, словно блондинистый парень из зазеркалья мог бы рассказать ему, какого чёрта происходит с юным повесой.
Оба – и Трой, и Джонни – умели быть искренними, не боялись показаться наивными, излишне гневными или, наоборот, радостными. Сам Шон тоже не особенно парился по поводу своих эмоций, часто говорил то, что думал, а, случалось, и до того, как думал, но то, как подавали своё мироощущение эти двое, не вписывалось в привычную картину жизни юноши.
Про Ричарда же он старался просто не думать.
Провести вечер Хэллоуина Хорсмен собирался в одном из клубов, но Трою отчего-то захотелось именно в «Люксор», и спорить с бойфрендом после того, как только что едва не изменил ему, Шон в необъяснимом порыве чувств просто не стал. Да и место было забронировано давно уже.
Привет, Джонни, знакомься, это Трой, мой парень. Трой – это Джонни, человек, с которым я очень нескучно проводил время последние две недели, вместо того, чтобы быть с тобой. – Представив лица Паркера и Коллинза, случись ему такое произнести, Шон хмыкнул, чувствуя, что возвращается в своё привычное состояние.
Дорога в отель заняла много времени: одни шоссе были перекрыты, по другим, не считаясь ни с полицией, ни с автомобилистами, блуждали ряженые всех возрастов и оттенков кожи – и на празднество Шон с Троем прибыли с опозданием. Широко улыбнувшись при виде распинающегося на сцене Паркера, юноша приобнял своего редактора за талию и пошёл следом за распорядителем к вип-зоне. В голове мгновенно начала отдаваться бессмертная мелодия Eagles, и, спустя пару бесплодных попыток выбить её из подсознания, Шон смирился с тем, что несколько часов будет как заведённый нараспев повторять приглашение в отель «Калифорния».
Тому же распорядителю в качестве фанта ему пришлось отдать свои часы, потому что с собой кроме бумажника у юноши, как всегда, ничего не оказалось.
- Что будем заказывать? – улыбнулся он Коллинзу, опускаясь на мягкий диван и наблюдая за происходящим из-за лёгкой занавеси.
Кто-то уже, похоже, отправился выполнять задания белокурого выдумщика, сам он тоже выглядел бодрым и выспавшимся, хотя расставались они на достаточно утомлённой ноте…
Поймав себя на том, что смотрит на Паркера, не отрываясь, Шон перевёл взгляд на Троя.
- Тебе нравится здесь?
Отредактировано Sean Horseman (2012-10-04 00:58:35)
– Интересно, а ей было очень больно, когда она меня рожала? – Вспомнилась фраза из какой-то недавно прочитанной книги. Вспомнилась некстати, поскольку весь день Трой старался не думать о своей матери. Целый год, включая Рождество, Пасху и День Благодарения он умело обходил в своих мыслях родственную сторону с женщиной, давшей ему жизнь, но день рождения всегда был исключением из общего правила – он думал о ней с самого утра и до позднего вечера, пока количество выпитого алкоголя окончательно не лишало редактора способности надолго задумываться о чём бы то ни было – а иногда вспоминал о ней и на следующий день...
Сегодня Коллинз вспомнил её, едва осознав, что проснулся. Он давно уже перестал удивляться такому явлению в день своего рождения, поэтому подобные мысли его не напугали, хоть и внесли некий дискомфорт. Конечно, он был уверен, что и мать целый день будет думать о нём. Конечно, он знал, что она ему не позвонит – хоть оба и желали услышать друг друга в этот день.
Свои дни рождения шотландец вот уже несколько лет начинал с большой редколлегии, и поводом для неё служил вовсе не личный праздник редактора (хоть подчинённые с неизменным упорством и старались превратить рабочее собрание в коллективное утреннее распитие шампанского под звуки лопающихся воздушных шаров и громкие поздравления). День всех Святых был настолько же напряжённым рабочим днём для представителей прессы (да и вообще, СМИ), насколько радостным и волнующим событием для подавляющего большинства американцев. Как любил шутить Трой, большего подарка, чем родиться в такой день, и придумать нельзя.
Раздав корреспондентам специальные удостоверения, гарантировавшие тем проход в любые заведения, распределив наиболее богатые с точки зрения скопления celebrities, а соответственно, и событий злачные места между подчинёнными и немного позанудствовав насчёт ответственности, аккуратности и – самое главное в этот день – трезвости, Коллинз в своей обычной манере закончил редколлегию традиционным: – В эту ночь работаем только мы и полиция, а это показатель! – после чего разогнал всех по домам – готовиться к рабочей ночи. Уже давно в редакции привыкли, что день рождения шефа все празднуют на следующий день, после того, как сдадут все материалы...
Потратив внушительное количество времени во всех, казалось, возможных пробках, Трой опоздал везде, где это было возможно: и на приём к Викки, и на встречу с Шоном. И хотя он заранее планировал все маршруты и распорядок дня, в самый неподходящий момент появлялись мелкие неотложные дела, отнимавшие внимание и время. Крис злился, спешил, ошибался, терял время – и от этого злился ещё больше. Ситуацию также изрядно осложняли телефонные звонки от многочисленных знакомых, желавших поздравить Коллинза с тридцатилетием – каждому из них требовалось уделить сколько-нибудь приличное время, которого и так оставалось катастрофически мало...
И всё это время он думал о ней...
Даже сейчас, старательно приказывая себе расслабиться, Трой не мог в полной мере отпустить напряжённость, поэтому в «Люксор» в сопровождении Шона он прибыл слегка взвинченный. Надо сказать, за это место у них с Хорсменом была непродолжительная, но всё же война – Крис категорически не хотел проводить время в ночных клубах, полных выпивших или выпивающих любителей глянцевой, светской жизни. К тому же, во всех стоящих заведениях в эту ночь присутствовали его подчинённые, коллеги и конкуренты, а расслабляться на виду у тех, кем непосредственно руководишь, казалось шотландцу тактически неправильным. Особенно если учесть, что он отдыхает, пока остальные работают.
Шон придерживался другой точки зрения, оспаривать которую было заранее бесполезно и проигрышно, поэтому вдвойне удивительно было, что блондин фактически капитулировал после нескольких минут препирательств, не перешедших даже в стадию «вооружённого конфликта».
Собственная победа казалась Коллинзу компенсацией за практически полное отсутствие Шона, общение с которым эти две недели происходило преимущественно по телефону. То обстоятельство, что всего две недели назад никакого общения с Шоном не было в принципе, только усугубляло ситуацию: журналисту первое время после возобновления отношений представлялось несколько иначе, чем было на самом деле. Поэтому сегодняшний вечер не хотелось разменивать на плохое настроение и печальные мысли...
На входе от Троя потребовали фант, чем повергли того в некоторое замешательство. Отдав неизвестно по какой причине оказавшиеся в кармане брюк ключи от машины, он, ведомый Хорсменом, направился в уединённую вип-зону, откуда можно было наблюдать за происходящим в основном зале, не привлекая при этом чьего-либо внимания.
– Знаешь, – улыбнулся он бойфренду в ответ, – я бы что-нибудь съел... Весь день маковой росинки во рту не было, – смущённо добавил он, стараясь оправдать себя, поскольку был почти уверен, что Шон спрашивал не о еде.
В ответ на второй вопрос Хорсмена, Коллинз неопределённо пожал плечами, выражая не то неуверенность, не то безразличие – сейчас он сам не смог бы определить собственное состояние.
– А тебе? – С интересом переадресовал он вопрос блондину. – Тебе здесь нравится?
В ожидании официанта, шотландец откинулся на подушки и легко коснулся запястья Шона.
– Прости, что заставил тебя ждать. Виктория Фримэн устроила благотворительный бал... – Он со смехом добавил: – Я появился как раз под конец её речи. Всё как всегда...
Кивнув в ответ на просьбу Троя, Шон жестом подозвал официанта и попросил меню. Рассчитывать на то, что на таком мероприятии можно будет по-человечески перекусить, не приходилось, и действительно, в списке значились только лёгкие закуски. Вздохнув, юноша заказал самое сытное, что нашёл: тарталетки с различными наполнителями - от морепродуктов до тропических лакомств, и канапе. А вино предоставил выбирать самому официанту.
Проводив взглядом рожки, украшавшие голову парня, Шон обернулся к Коллинзу.
- Наверное, да. – Пожал он плечами. – Классика – это всегда выигрышно, хотя Паркер далеко не первый, кому пришло в голову сделать из своего отеля знаменитую «Калифорнию». Приятно, что и фанты, судя по всему, не ограничатся простыми объятиями… - Взглянул он в сторону выполняющей задание пары. – Джонни умеет не быть пуританином…
Не договорив, Шон осёкся и сплёл свои пальцы с пальцами шотландца, глядя ему в глаза. О том, что у партнёра сегодня день рождения, юноша, конечно, забыл, но – опять же спасибо секретарю! – ему об этом вовремя напомнили. Настолько вовремя, что он даже успел подготовить своему редактору подарок, хотя это и стоило немалых усилий. Но время для поздравлений ещё не пришло: насладиться радостью Троя наркодилер хотел тет-а-тет. Если она, эта радость, конечно, будет.
- Не бери в голову. Думаю, что ты ничего не потерял – самое вкусное всегда оставляют напоследок. – Промолвил Хорсмен, на тон понизив тембр голоса, и придвинулся чуть ближе к молодому человеку. – Я очень надеюсь, что и мне удастся сделать так, чтобы ты запомнил сегодняшний вечер…
С вкрадчивой улыбкой Шон прикрыл глаза и коснулся носом щеки Коллинза. Флирт настолько вошёл в привычку, что юноша уже не замечал, когда играет, а когда искренне стремится выразить эмоции. И, более того, ему приходилось признаваться себе, что в жизни по ту сторону отношений он почти ничего не смыслит. С браком понятно – кольца, дети, бытовые вопросы и прочая дрянь в том же духе, с free love тоже – переспали и расстались довольными друг другом, хорошо, если имена спросили. А вот что делать с понятием «он мой парень» Хорсмен, в общем-то, не знал. Жить вместе? Не обязательно. Не изменять? Увольте. Общий бюджет? Да на хрен надо. И всё же Хорсмен вновь подписался на отношения, надеясь хотя бы в этот раз осознать, из-за чего же люди так стремятся лишиться самого ценного, что у них есть: свободы. К тому же Трой выгодно отличался от неожиданно приблизившихся к юноше людей: в нём не было чрезмерной эмоциональности Паркера и испепеляющей страсти Неймана, и кроме того, что его постоянно хотелось поддевать и тормошить, чтобы он из чопорного редактора превращался в дерзкого подростка, способного вылить виски человеку на голову, всё в старом новом бойфренде юношу устраивало.
Пока подошедший официант снимал с подноса небольшие тарелки с закусками, а потом разливал по бокалам вино, Шон пересел вплотную к Коллинзу и обнял его за плечи одной рукой, поглядывая в сторону сцены. Не впервой ему было обнимать одного человека и смотреть на другого, с которым он расстался буквально за несколько часов до этого, но теперь всё было несколько иначе. И пусть с Паркером они так и не переспали, какое-то незнакомое ощущение шевелилось в душе юноши, когда он смотрел на белокурого менеджера.
Чуть было не подумав, что сие ощущение – это чувство вины перед обоими, Хорсмен нашёл более верное определение: ему не хотелось очередной войны, которая грозила неминуемо разразиться, доведись Трою и Джонни встретиться лицом к лицу, ибо между этими живыми жерновами в первую очередь оказался бы именно он.
- Ты же у нас главный редактор… - Проговорил юноша на ухо партнёру. – Возьми отгул на недельку, отдохни, развлекись… Если хочешь, съездим куда-нибудь.
Хорошо бы в Канаду, у меня там дела…
Подхватив бокал, Шон поймал взгляд шотландца.
- За то, чтобы в нашей жизни было поменьше всякой нечисти!
Не успел он договорить, как звякнул сотовый, оповещая о сообщении. Но отвлекаться от тоста юноша уже не стал.
– Приятно, что и фанты, судя по всему, не ограничатся простыми объятиями…
В ответ на эту реплику Трой бросил на своего бойфренда быстрый внимательный взгляд, выражавший одновременно и подозрение, и неудовольствие, и азарт, и сарказм, и ещё целую гамму чувств, о которых шотландец предпочёл бы умолчать.
– Джонни умеет не быть пуританином…
Лёгкая тень неудовольствия прошла по лицу редактора, прежде чем он успел ответить, сведя опасную тему к шутке.
– Я бы даже сказал, что от этого он получает особое удовольствие. – Коллинз сузил глаза и добавил язвительно: – Как ты думаешь?
Стараясь не давать волю появившейся на пустом месте ревности, журналист сжал ладонь Хорсмена, думая о том, что самое нелепое, глупое и опасное – ревновать к тому, что было и – что ещё опаснее – к тому, что могло бы быть. Конкретизацией этих понятий брюнет решил себя не утруждать, дабы не расстраиваться самому и не портить партнёру вечер.
– Рано или поздно я всё равно всё узнаю, если... – Крис прикрыл глаза, силясь, чтобы его мысленный самообман остался незамеченным, – если мне это будет нужно.
– Я очень надеюсь, что и мне удастся сделать так, чтобы ты запомнил сегодняшний вечер… – Видимо, почувствовав переменившееся настроение Троя, почти прошептал Шон, заставляя того вынырнуть из омута некстати нахлынувших неприятных мыслей.
Почувствовав прикосновение Хорсмена на своей щеке, Коллинз прикрыл глаза и умиротворённо улыбнулся, поддаваясь молчаливому призыву блондина. Смысл фразы последнего мог бы быть более прозрачным, напомни ему шотландец о своём тридцатилетии, однако Крис почти по-детски решил устроить благоприобретённому возлюбленному маленький экзамен и умолчать о дате своего рождения. Возможно, подобное поведение было лишь следствием эгоизма и себялюбия, но для себя Коллинз решил, что проверять он будет не себя на самооценку, а Шона – на степень его привязанности к нему, Трою – хотя в случае с Хорсменом никогда нельзя быть уверенным за успех какой-либо авантюры, поскольку тот, помимо интуиции и большого опыта в отношениях неплатонического характера, обладал ещё замечательными секретарями, слывшими всезнающими и всё умеющими...
Трой потёрся щекой о тыльную сторону ладони Шона, лежавшую у него на плече, и, немного подумав, легко коснулся её губами. По всем законам жанра, сейчас был идеальный момент для любого рода признаний и обещаний, однако Коллинз, непосредственно работавший с вербальными способами коммуникации, всю жизнь пребывал в твёрдой уверенности, что самого главного словами не скажешь.
– Кажется, нечто подобное говорил Лис Маленькому Принцу... – С нежностью подумал брюнет и, отчасти ощущая себя этим самым Лисом, засмеялся. Он был уверен, что нашёл бы подходящие слова, если бы это было нужно – ровно настолько, насколько был уверен в том, что все слова не смогли бы передать его истинного отношения к Шону Хорсмену.
– А ведь всего несколько минут назад ты был готов выпустить когти и начать плеваться ядом, ревнуя Шона по поводу и без...
Удивительно, как на него действовал этот человек.
– Если хочешь, съездим куда-нибудь.
– Хочу, – просто ответил шотландец, обернувшись и глядя в глаза своему блондину, и почти физически выражая готовность следовать всюду, куда тот его позовёт. О том, что бойфренд в очередной раз переврал его должность, Коллинз предпочёл не упоминать: и момент был неподходящий, и он сам едва ли не впервые в жизни не обратил на это никакого внимания.
Тем временем Шон поднял бокал, произнося тост:
– За то, чтобы в нашей жизни было поменьше всякой нечисти!
– В нашей жизни... – Задумался Крис. – Это прекрасно.
Счастливо улыбаясь, Трой с энтузиазмом легко ударил стеклом своего бокала о бокал Хорсмена и, сделав глоток, приблизился вплотную к бойфренду.
– Люблю, когда ты романтичен.
Улыбка на лице журналиста стала немного шире и вдвое счастливее, прежде чем он успел скрыть её за поцелуем с Шоном. Возможно, он в очередной раз превратно всё понял, но сегодня ему было всё равно – ради этого ощущения Коллинз был готов на всё. Даже на самообман.
Из Отель "Luxor". Champagne on Ice.
Еще возле джакузи один из полуголых чертят-официантов подошел к боссу и сообщил на ухо довольно интересный факт: у мистера Коллинза, который предъявил на рецепции "Люксора" ID еще в первый визит, сегодня, судя по дате, переписанной в гроссбух отеля, был день рождения, а сам журналист находился в отеле и был опознан остроглазыми служителями еще на входе. Решил ли Трой отпраздновать энную годовщину появления на свет или просто посетить заколдованный в честь ночи Всех Святых отель - было уже не суть важно, ведь для подобных ситуаций в "Люксоре" была продумана целая система, внедренная полуливанцем по приезде со второй родины.
В "Хаяте" именинников поздравляли пышно, даже грандиозно, под аккомпанемент пафосной музыки и брызги шампанского, и так же, как и в клубе Бейрута, в "Люксоре" официанты радовались таким оказиям как школьники, неожиданно отпущенные с уроков.
Для Джонни, кроме возможности отвлечься от рутины, в таких мероприятиях был интересен еще один момент: далеко не все "новорожденные" были морально готовы к публичному чествованию, на лицах возникали растерянные улыбки, иногда недовольство, но избежать навязчивого проявления внимания им не удавалось, да и возмущаться в ответ на такой искренний широкий жест было как-то неуместно. Вот и приходилось принимать поздравления или выжимать показную веселость, давиться пузырьками и ручкаться с официантами. Но самым забавным было то, что даже самые суровые политики и бизнесмены, невольно поддаваясь общему настроению, будто сбрасывали года и маски, незаметно для себя возвращали на место хмуро сведенные брови и на несколько минут становились настоящими - ради того, чтобы увидеть это почти волшебное превращение, Паркер и шел к ВИП-зоне.
Фанфары, замелькавшая по темному залу светомузыка, бенгальские огни, огромная бутылка шампанского в руках менеджера, стая полуголых, улыбающихся во весь рот официантов...
"Интересно, как он отреагирует?" - сияя в предвкушении чуда подстать своим работничкам, Джонни еще раз переспросил, не ошиблись ли парни с номером зоны: "The Shimmering Light" была зарезервирована для Хорсмена, и пусть он так и не подтвердил свое присутствие на "California-night", метрдотель велел придержать столик, а теперь выходило, что у камина сидел Коллинз, но разбираться, кто накосячил с рассадкой, уже не было желания.
"Придет, тогда и буду думать, а пока..." - Джонни отработанным движением на ходу свинтил проволоку и, придержав пробку, поднял глаза на диван...
"Что?!"
Увиденное на долю секунды заставило мужчину замереть. Мысли и эмоции смешались, высыпаясь из головы куда-то в живот неприятным холодком, заставляя осознать, что несмотря на все доводы разума, он до этой минуты на что-то надеялся...
Как Шон мог не сказать? Почему именно так решил продемонстрировать? Зачем позволил зайти так далеко? Эти вопросы, проскакав по опустошенной голове, сменились выводом:
"Я... дурак! ДУРАК! Похуй! Не привыкать... Не сейчас!"
Почувствовав чей-то взгляд, Паркер машинально повернул голову: на него смотрел один из работников, дежуривших в отеле вчера ночью, как-то так изучающе-сочувствующе смотрел. И от этого сделалось еще гаже.
Если бы не было вчерашней ночи, если бы о ней никто не знал, если бы здесь не было столько людей!.. Но история не знает сослагательного наклонения, а то, что на диване ВИП-зоны взасос целовались Хорсмен и Коллинз, был не мираж.
Шампанское выстрелило. Подталкиваемая игристыми пузырьками пробка звучно выскользнула из горлышка, и фонтан пены вырвался наружу, заливая все вокруг дорогим вином.
"БЛЯДЬ!"
Мгновенно собравшись, Паркер широко осклабился и шагнул к столику.
- С Днем Рождения!
Улыбаться было просто, только верхняя губа почему-то подрагивала, а заготовленные слова напрочь вылетели из головы.
Не дождавшись от босса продолжения поздравительной речи, официанты дружно загалдели, их радостные возгласы смешались с аплодисментами, а ведущему в этой суматохе чудом удалось разлить остатки Dom Pérignon по бокалам, ничего не разбив.
- Мистер Коллинз, примите поздравления от команды отеля, среди которых каждый первый - преданный поклонник вашего творчества! - наконец вспомнив хвалебную речь, с энтузиазмом заговорил Джонни. Пена быстро заполняла расставленные фужеры, а полуливанец, прилагая все усилия, чтобы внешне оставаться невозмутимо-воодушевленным, старательно избегал смотреть на Шона.
- Рад тебя видеть, Трой, - Паркер передал огромную бутылку с игристым вином заботам официанта, вытер руки взятой со столика салфеткой, поднял бокал и выжидательно посмотрел на журналиста, - сколько тебе, двадцать?
По традиции наливали всему обслуживающему персоналу и "чертята" наперебой тянулись к главному редактору светской хроники, выкрикивая слова поздравления, надеясь, что их запомнят и, как следствие, отблагодарят.
- Тише вы! Дайте человеку в себя придти! - рассмеялся менеджер и, понимая что дольше тянуть нельзя, обернулся к блондинистому юноше:
- Мистер Хорсмен... - коротко кивнул он в знак приветствия, как-то безэмоционально отмечая, что выглядит драгдиллер слишком свежо и слишком знакомо. Уже не пытаясь удержать сползающую улыбку, Джонни отвел глаза, но мгновение спустя вернулся вниманием к имениннику...
Отредактировано Johnny Parker (2012-10-18 00:29:48)
Опустошив бокал, хотя вино сделало всё возможное, чтобы застрять в горле, Шон отставил его на столик, но не успел сказать и слова, как рот накрыли требовательные губы Троя. Приятное, вместе с вином растекающееся по телу тепло заставило прогнуться, податься навстречу молодому человеку, коснуться ладонью его щеки и увлечься поцелуем, вовремя вспомнив о том, что нужно закрыть глаза. Момент для признаний и поздравлений был самый подходящий – прежняя бойкая мелодия сменилась более спокойной, занавеси надёжно скрывали от посторонних глаз: оторвись от мягких губ и прошепчи в них что-нибудь жаркое, – но признаваться пока было не в чем, а поздравления Шон по-прежнему надеялся оставить на десерт.
Нет, Канада – это банально… - Крутилось в белокурой голове. – Франция – пошло. Австралия… Австралия – пресно… - И, словно в отзыв на последнее слово, в голове возникла Южная Америка. – Чили! Однозначно.
Погода в Питтсбурге становилась всё холоднее, а за границу Штатов юноша не выбирался рекордные два месяца, поэтому ему вдруг остро захотелось свалить из города куда-нибудь подальше, пусть даже с Коллинзом… или тем более с Коллинзом?
- Сначала махнём в Калифорнию. – Многозначительно мурлыкнул Хорсмен, на миг оторвавшись от губ бойфренда, но не стал больше ничего пояснять – поездка была связана с подарком – и вновь приник к его губам, нетерпеливо, жадно, словно пытаясь отдать долг за прошедшие две недели, не отличившиеся особой страстностью по отношению к шотландцу.
Ударившие по ушам фанфары заставили Шона едва заметно вздрогнуть и, прервав поцелуй, обернуться в поисках причины такого громкого чествования.
У их столика, прерывая плечом яркий луч света, направленный прямо в лица Хорсмену и его партнёру, стоял метрдотель, по всей видимости, осведомлённый о дне рождения Троя и решивший его поздравить. Шон в свой двадцать пятый год тоже попал под раздачу, но, будучи постоянным посетителем «Люксора» и зная о традициях, пестуемых Паркером, шёл в отель уже с заранее подготовленной к показу улыбкой номер восемнадцать из реестра дежурных гримас среднестатистического горожанина. Знал ли Трой о том, что и его постигнет та же участь, Шон понятия не имел, но на всякий случай склонился к его уху и насмешливо прошептал:
- Если что, я к этому цирку совершенно не причастен!
Тихо рассмеявшись, Хорсмен перевёл взгляд на Паркера и, наткнувшись на совершенно не поддающееся объяснению выражение лица полуливанца, шумно выпустил воздух сквозь зубы. Да, ему самому не раз случалось спешить на встречу с одной пассией, только что расставшись с другой, хотя он и предпочитал лишний раз не сталкивать своих партнёров лицом к лицу во избежание проблем для своего психического здоровья, но для Джонни, судя по тому немногому, что Шон успел о нём узнать, такое поведение не было привычкой. Попытавшись лишь на мгновение представить, что сейчас чувствует менеджер, юноша невольно мотнул головой, отгоняя вмиг нахлынувший негатив.
C’est la vie, Джонни. Не принимай близко к сердцу. С тобой было круто.
То, что слова не прозвучали вслух, для Шона значения не имело. Перед собой он оправдался.
Но Паркер, нужно отдать ему должное, справился с собой моментально. Вслед за шампанским пролилась торжественная речь, заискрились пузырьками бокалы, и юноше ничего не оставалось, кроме как присоединиться к чествованию своего бойфренда. Заливистые трели официантов начали бесить уже через минуту, и Хорсмен мысленно от души поблагодарил их предводителя, когда он приказал им утихнуть.
- Здравствуйте, мистер Паркер. – В тон молодому человеку отсалютовал юноша, попутно отмечая, что не помнит, был ли ему известен факт знакомства Троя и Джонни, и добавил: – Снимаю шляпу перед вашей задумкой.
Судя по фамильярности, с которой метрдотель обратился к шотландцу, их связывало нечто большее, чем просто поверхностное общение, и этот факт Шона совсем не обрадовал. Одно дело, когда незнакомые между собой люди одновременно начинают предъявлять претензии по поводу того, с кем-де юноше следует быть, и совсем иное, когда приходится оказываться между двух приятельственных огней.
До сих пор Паркер вёл себя как ни в чём не бывало, и Шон тихо надеялся, что тот и впредь не будет пытаться вызвать его на дуэль за попирание чести. Потом – да, взыграет южная кровь, возгорится пламя интриг и на светлые кудри юноши обрушится дамоклов меч отмщения, но пока драгдилер был благодарен полукровке хотя бы за то, что он не стал устраивать сцен прямо перед Троем и портить ему настроение в праздник.
Пока обслуживающий персонал с песнями и плясками вертелся перед именинником, юноша вспомнил о пришедшем ранее сообщении и достал телефон. Под фамилией личного адвоката Шона значилось:
Мои подозрения подтвердились.
Тормоза на байке подрезал некий
Джонни Паркер, менеджер отеля «Люксор».
Счастливого Хэллоуина!
Юноша, как обухом ударенный, вперился взглядом в дисплей сотового. Все излияния Паркера, его открытость и встречная искренность самого Шона, все эти встречи, прикосновения, двусмысленности, которые позволили было подумать, что между старыми недругами возможно возвести мосты, в мгновение ока превратились в один сплошной обман.
Не было никакой откровенности. Тому, что творил Паркер в течение этих двух недель, тому, как изящно он внедрялся в личное пространство юноши, оставалось только аплодировать, склонив голову в восхищённом поклоне. Так умело заметать следы, делать вид, что Шон ему небезразличен, – и всё ради того, чтобы избежать наказания за свой поступок? Какая великолепная актёрская игра… И какая несусветная глупость! Неужели он действительно верил, что юноша простит ему покушение на убийство?!
Не верить адвокату Шон не мог: человек это был надёжный и проверенный многими пудами соли.
Оскалившись улыбкой, Хорсмен прищурился, вырвался из объятий Троя, швырнул на стол телефон и, метнувшись к Паркеру, вцепился тому в рубашку. По полу покатились оторванные пуговицы.
- Прочь! – прошипел он ошарашенным официантам, готовый затряхнуть каждого, кто рискнёт встать между ним и Джонни. – Робкий наивный Джонни, да? Две недели трахал мне мозг, надеясь, что я привыкну, и, когда выясню про то, кто решил меня угрохать, всё прощу?! Так вот, не дождёшься! Ублюдок! – Шону показалось, что Паркер попытался вырваться, и юноша, размахнувшись, впечатал кулак ему в скулу, вкладывая в жест скорее недовольство собой, чем полукровкой. – Подрезал тормоза, надеялся, что я погибну, и когда этого не случилось, начал мне жопу лизать… Я презираю тебя!
Удар из-за переизбытка эмоций оказался несильным, прошёл по касательной, но всё же по зуду в костяшках пальцев можно было понять, что уже скоро полщеки менеджера расцветёт синим пламенем.
Устроить драку в общественном месте, испортить именины любовнику – чем не поступки для ночи Хэллоуина?
Отредактировано Sean Horseman (2012-10-22 23:23:05)
Вы здесь » QaF: last story from Pittsburgh » √ архив локационной игры » Отель "Luxor". The Shimmering Light.
